Смысл заочных судов в возможности конфисковать имущество

Сколько человек с помощью фонда выезжает из Беларуси, что сейчас происходит с дворовыми инициативами в Беларуси и чем опасны заочные судилища, — поговорили с сооснователем фонда BYSOL Андреем Стрижаком.  

О признании личной страницы экстремистской

Теперь в Беларуси лайкать мои персональные посты будет не настолько просто, хотя непонятно, как будут привлекаться к ответственности люди, которые подписаны на чьи-то персональные страницы. Ответ будет соответствующий, и мы будем искать способы информирования людей и работать на благо наших подопечных.

Количество людей, готовых поддержать донатами, не уменьшается.

Особой логики, кого по последовательности объявлять экстремистами, не вижу. Это делается специально, размазывая тонким слоем, как масло по бутерброду, чтобы люди постоянно были в напряжении. Признание кого-либо экстремистами — это уже рутина.

О релокантах

Если говорить о среднем количестве людей, которые выезжают из Беларуси с нашей помощью, то это где-то 15 заявок в неделю. Часть людей выезжают легким путем, получив консультацию, а есть ситуации, когда приходится заниматься магией, когда человек исчезает в Беларуси и появляется в безопасном месте. Таких случаев много, потому что все больше людей попадает под уголовное преследование, все больше людей принимает решение не сидеть в тюрьме, если есть возможность того избежать.  

Дворовые инициативы

Дворы по-прежнему обеспечивают эффект присутствия и занимаются различными акциями на низовом уровне. Дворы жили и будут жить. Мы планируем для них создания комплексной системы поддержки, в середине декабря будет встреча людей, готовых работать в этом направлении. Каждая дворовая инициатива может подать заявку на получение помощи от фонда Байсол, и после рассмотрения ее, получить безопасным способом поддержку.

О заочных судах

Чем больше абсурда, тем лучше. Когда они начнут нас судить, лишать гражданства, это только будет привлекать внимание к ситуации в Беларуси, показывая, насколько неадекватно руководство страны. Что касается суда, я вижу смысл в таких заочных судах, чтобы как можно быстрее применять материальную часть санкций к человеку. Потому что, ну хорошо, дали мне, например, двадцать лет и что? Я все равно не сижу и нахожусь на свободе.

Я вижу, что государство это делает для того, чтобы присуждать конфискацию имущества. В моем случае у меня нечего конфисковать. А для других людей это может стать проблемой.

О массовых увольнениях

Видел, что многих людей увольняют, очевидно, что это произвол. Другой вопрос, стоит ли работать на такое государство, чтобы постоянно бояться, что тебя могут уволить из-за подписи? Мне тяжело комментировать, как людям поступать в такой ситуации. В суд пойти невозможно. 

Я бы посоветовал фиксировать все эти события на аудио, записывать фамилии людей, которые привели к этому нарушению права. Мы готовы помочь через программу переобучения, через персональный сбор, если человек примет решение уехать из страны. Какие-то инструменты у нас есть для помощи, но они не такие масштабные как были в прошлом году.