Избирательная комиссия. Четыре мушкетера.

О том, как работала избирательная комиссия на одном из участков на выборах-2020 и чем все закончилось — из первых уст очевидца, честного члена комиссии.

ЭТО САМОЕ МАЛОЕ, ЧТО Я МОГ СДЕЛАТЬ

Я понимал, к чему все идет. Если в составе комиссии не будет людей, которые хотя бы попытаются добиться честного подсчета, то все движение, весь смысл предвыборной гонки, мобилизации беларусского народа, пойдет по наклонной. И пойти в комиссию — это самое малое, что я мог сделать, считая себя частью всего этого большого коллектива.

Я подавался путем заявления от трудового коллектива. У нас избирательная комиссия состояла из представителей одного учреждения, и я выдвинулся в качестве сотрудника. Собрал 10 подписей и утвердился в комиссию.

РАБОТА В КОМИССИИ

Перед тем как началась неделя досрочного голосования, избирательная комиссия несколько раз встречалась. Мы обсуждали ключевые вопросы, например, о том, чтобы отключить видеосъемку на участке. Нас было четверо человек новеньких, кто пошел туда специально, понимая, во что это все выльется. Как ни странно, нас звали практически на все заседания. Там мы выбирали председателя, заместителя председателя, казначея. Голосовали за всякие формальности. 

Когда началась неделя досрочного голосования, был составлен график, согласно которому мы должны были дежурить на местах. В график в основном попали те люди, которые менее активно сопротивлялись установленному порядку. Поэтому лично моя работа в неделю досрочного голосования была только один день, во все остальные дни дежурили другие люди.

ДИРЕКТОР ПОМОГАЛА ЧЕСТНО ПОСЧИТАТЬ

На нашем участке было вброшено много бюллетеней за Лукашенко во время досрочного голосования. К сожалению, это мы не смогли предотвратить. Но мы подняли большой шум, и директор нашего предприятия — она очень адекватный человек — помогала нам, как могла. 

Дело в том, что председателем избирательного участка был не директор. Так как в обычной жизни он является подчиненным, то ему приходилось прислушиваться к словам директора, которая старалась помочь нам честно и открыто провести это голосование. Поэтому вбросы закончились где-то на 350 лишних голосах. И в день основного голосования —  воскресенье — мы просили ее присутствовать хотя бы какое-то время, чтобы успеть наладить процесс. 

Поначалу все было довольно стандартно. К нам приходили люди, очень многие были с белыми лентами на руках. Нас разделили на столы. За каждым столом сидел один человек, у него был какой-то процент от приписанных к участку жителей района. Люди приходили, просили, так сказать, о том, чтобы посчитали честно. Мы их пускали в кабинку для голосования. Естественно, разрешили им пользоваться шторками, телефонами. Конечно, с конфликтами, но, тем не менее своего добились.

Первые пару часов это было такое неловкое время, когда мы спорили со своим председателем о том, что могут люди делать, а что — нет. Но все-таки люди до конца вечера голосовали, как считали необходимым. 

После этого был подсчет голосов. Подсчет голосов проводился в отдельной комнате. Было надомное голосование, но в надомном голосовании участвовало буквально несколько людей. До десяти. И бюллетеней было соответствующее количество. 

БЮЛЛЕТЕНИ ГАРМОШКОЙ СИЛЬНО ПОМОГЛИ

У нас было две урны для голосования. Все эти урны были прозрачные. Мы вскрывали их по одной. Все четверо членов комиссии, кто пришел туда, участвовали в подсчете голосов. 

Стоит отметить, что в непосредственном подсчете участвуют не все. Наверное, восемь или десять человек считало, а избирательная комиссия включала примерно 15-16 человек. 

Во время подсчета голосов заместитель председателя подходил к каждому и просил не озвучивать количество подписей, поэтому мы решили как можно быстрее выхватывать со стола правильно сложенные бюллетени. Кстати, это действительно очень сильно помогло, безумно помогло. Мы выхватывали все сложенные гармошкой бюллетени, чтобы успеть их посчитать. 

Посчастливилось иметь адекватных наблюдателей. Мы озвучивали свои цифры. По возможности озвучивали цифры соседей, чтобы можно было потом посчитать, что получилось у нас, и проверить общее количество. 

ЛУКАШЕНКО ПРОИГРАЛ

Несколько раз на нас давил председатель. Но в итоге это ничем не закончилось. Ему пришлось действительно посчитать озвученные цифры. Они сошлись с теми, что были у наблюдателей, и в итоге с существенным отрывом Лукашенко проиграл. 

После этого, по процедуре, председатель и казначей, по-моему, поехали сдавать бюллетени. Конечно же, на милицейском автомобиле. К нам за это время пришел еще один служитель МВД, по-моему, он был в звании капитана, и начал всех нас выгонять из участка. Тогда мы не понимали, с чем это связано, почему нас выгоняют, почему мы не можем дождаться председателя, хотя процедура именно такая. 

Нас выгнали, избирательная комиссия повесила протокол. А, да, и еще после подсчета голосов, до того как протокол был утвержден заседанием комиссии, мы написали четыре особых мнения. Это процедура, позволяющая высказать члену избирательной комиссии несогласие с работой участка. На нашем участке было таких четыре. Их, как ни странно, подшили к общим бумагам. 

Неизрасходованные бюллетени уничтожили. Мы, например, просверливали их дрелью. Видимо, не запротоколировано, как это делается. Ну, главное, что они были уничтожены, эти неизрасходованные бюллетени. 

Бюллетени с голосования тоже были сложены, посчитаны и приложены к протоколу. Ну, и в итоге цифры сошлись с тем, что мы вывесили на дверях.

ЭТО БЫЛА ЭЙФОРИЯ

Что я почувствовал, когда вышел с участка? Я понял, вот оно — начало. Почувствовал эйфорию и огромную усталость, потому что это было очень стрессово. Большинство с избирательного участка привыкло к существующему порядку вещей, и когда этот порядок ломается, люди привыкшие реагируют достаточно бурно. 

Потом я вместе со всеми пошел гулять в город. 

НИКАКИХ УГРОЗ ИЛИ ДАВЛЕНИЯ

На нас никто особо не давил. Потому что в нашем окружении в основном все люди были сторонниками перемен. Да и дело в том, что мы  — четыре физически крепких парня. И председатель комиссии — как он мог нам пригрозить посадкой? Он сам не понимал, что происходит. Милиция никак нам не угрожала, мы действовали в рамках закона. 

Конечно, поначалу были вопросы у всех тех, кто представляет администрацию предприятия, но директор грудью вставала на нашу защиту, сказала, что никого не уволит, пока она на месте. Ее не уволили, соответственно, и нас не уволили. А потом это как-то затихло. Потом начались эти выходы, акции поддержки, акции против насилия. Мы тоже в них участвовали. Люди забыли о том, что мы честно подсчитали и начали обращать внимание на то, что мы выходим. 

Поэтому выборы неожиданно без последствий прошли.

ЭТО БОЛЬНО, НО ПРАВИЛЬНО

Я ни в коем случае не разочаровался. Ни в том, что сделано, ни в том, что делается сейчас. Нет, конечно, больно. Любой нормальный человек будет чувствовать боль, досаду, какое-то разочарование, наверно. Я понимаю, что это нелегкий путь, небыстрый путь. Есть люди, которым гораздо хуже, чем многим представителям желающих перемен. Они сидят в тюрьмах, кто-то мертв, у кого-то мертв сын, отец. Многим гораздо хуже, и это не позволяет нам опускать руки. Я все еще верю, что в Беларусь придут демократические перемены, а все преступившие закон будут наказаны. 

Со своей стороны я считаю, что все сделал правильно и честно. У меня бы не хватило мозга сделать то, что уже сделали и Колесникова, и Бабарико. Я не такой дальновидный, умный и влиятельный человек. Они, наверное, все сделали правильно. Как минимум их и меня совесть не гложет. 

Я готов идти в следующий раз в комиссию и снова делать все возможное, чтобы избирательная комиссия честно посчитала голоса людей. 

СОВЕТЫ БУДУЩИМ ЧЛЕНАМ КОМИССИИ

Не высовывайтесь сразу. Я убежден, что, если вдруг кому-то повезет или не повезет попасть в избирательную комиссию и отстаивать честность, свои права и права других граждан, то не высовываться сразу, потому что большинство вокруг будут людьми не столь честными. Чем раньше ты высунешься, тем больше вероятность того, что ты ничем не сможешь помочь. 

Читайте законы. Конечно же, избирательный кодекс. Не только те методички, которые предлагают читать, но избирательный кодекс в первую очередь.

Я знаю, что сейчас законы не соблюдаются, но этим могут похвастаться только силовики. Все остальные привыкли держаться за законность и знание того, как должен проходить избирательный процесс. Это сильный инструмент хотя бы в убеждении того, как нужно поступать в той или иной ситуации. 

Идите с кем-нибудь вместе. Вдвоем гораздо веселее и легче все это терпеть и переносить.

ЧТО ДЕЛАТЬ С РЕФЕРЕНДУМОМ?

Я далеко неспециалист, если говорить о политике, и не так дальновиден, как, надеюсь, наше правительство в условном изгнании, хотя они так себя не называют, наши демократические силы вне Беларуси. Я надеюсь, что они предложат действенный вариант. Но на мой взгляд, лучше игнорировать этот референдум и максимально ярко заявлять, что людей на референдуме нет. Потому что его в любом случае сфальсифицируют. 

Возможно, на этих выборах никто даже не будет считать, что там происходит. Поэтому его лучше всего игнорировать и максимально ярко показать, что нет там людей. Я не знаю, к сожалению, как это сделать, во всяком случае пока. Не придумал. Но на мой взгляд, это было бы лучшим вариантом. У нас нет возможности выйти после и что-то отстоять, к сожалению. Ну как, возможность, наверное, есть, но она быстро исчерпается и будут лишние жертвы, поэтому, на мой взгляд, нужно это все игнорировать.

Председатель комиссии: как честно посчитать