У нас нет времени. Гениальное решение — остаться дома

Какая судьба ждет Лукашенко: Кадырова или Каддафи? Почему провалилась “бархатная” революция в Беларуси и что нужно сейчас для победы? Достаточная ли координация внутри демократических сил? Как разделилось беларусское общество и почему у пропагандистов низкий интернет-рейтинг? Об этом в эфире Маланка-медиа рассказала главный редактор онлайн-медиа «Хартия’97» Наталья Радина. Публикуем интервью.

Стал ли Лукашенко новым Кадыровым для Путина?

Аналогия определенная есть, если говорить о том, что Россия, наверное, единственная страна, которая  так поддерживает преступный фашистский режим и беспредельничает в Беларуси. Но я считаю, что Беларусь — не Чечня, а независимое государство, и у нас есть возможность победить. Но я бы не проводила аналогии — Беларусь и Чечня, потому что эти аналогии неверны по своей сути. Не нужно депрессивную повестку, которая присутствует во многих независимых медиа, продвигать дальше до абсолютно адского сценария. Лукашенко не Кадыров. Я согласна с Борисом Немцовым, который сказал, что Лукашенко это славянский Каддафи. Но вспомните, чем закончил Каддафи: его диктатура рухнула, он сам кончил плачевно. У нас есть шанс, если мы не будем сдаваться и будем бороться.

Стоит ли Беларуси надеяться на бархатную революцию?

Смотря что мы понимаем под словами “бархатная революция”. Я всегда говорила, что в событиях прошлого года не хватало достижения определенных целей. На самом деле беларусский народ достоин восхищения. Огромное количество людей вышли на улицы. По всей стране, если учитывать Минск и другие города, вышло не менее миллиона человек. Другое дело, что реальные лидеры, которые могли бы вести людей к определенным целям и призывать к более решительным действиям, сидели в это время в тюрьмах. 

Люди, которые пытались управлять процессами, с этим абсолютно не справились. Потому что революция по выходным не делается. Революция не делается на пустыре за городом возле памятников либо Стеллы.

Новоявленным лидерам нужно было призывать людей не уходить с улиц. Людей нужно было призывать к забастовке. К сожалению, все эти Координационные Советы и штаб Тихановской были крайне нерешительными. Людям предлагали наматывать по городу по 50 километров, и это позволило Лукашенко задушить протест.

Сейчас у большинства людей есть понимание, что если мы выйдем на улицы, мы оттуда не уйдем. Будем требовать эфира на беларусском ТВ, будем стоять у дома правительства и будем требовать переговоров с оппозицией, а не просто ходить с цветочками по воскресеньям. 

Лидеры демократических сил учли ошибки прошлого года и не поздно ли?

Забастовку объявить не поздно. Забастовка сегодня реальный способ изменить ситуацию. В тюрьмах находятся минимум три тысячи человек по политическим статьям. У нас нет времени на долговременное противостояние с режимом.

Также бессмысленно собирать в чат бот 138 тысяч человек, как это было объявлено штабом Тихановской и “Рабочым рухом”. Люди боятся читать телеграм-каналы и подписываться на них, а тут хотят регистрации в чат-боте.

Я поддерживаю Сергея Дылевского, который объявил предзабастовочное состояние и предложил гениальное решение: “Оставаться дома”. И это касается всех беларусов. Остаться дома. Тем более сейчас, когда эпидемия коронавируса. Об этом должны писать все медиа и блогеры. А не предлагать очередную долговременную стратегию. Понимаете, люди в тюрьмах! Каково им там находиться? Люди не знают, выйдя на улицу, вернутся ли домой. Как им можно рассказывать про долговременные стратегии?

О разделении беларусского общества и низком интернет-рейтинге пропагандистов

Нет никакого раскола беларусского общества. Нужно понимать, что большинство против Лукашенко. То, что государственные телеканалы, провластные ютуб и телеграм каналы накручивают себе статистику — это факт. Что покупают себе трафик — это факт. На них подписано большое количество ботов — это факт. Нас читают и смотрят реальные люди. Всегда независимые медиа выигрывали у провластных и государственных. Они просто накручивают, нет никакого раскола, нас 97 %, их 3%. Да, какое количество людей боятся проявить свою позицию, но это не значит, что они за эту власть.

Почему Колесникову прячут от других политзаключенных?

Политических заключенных никогда никому не показывают. Когда ведут задержанного из камеры, коридор пуст, в нем никого нет. Задержанный идет в наручниках, головой вниз. Это всегда эксцесс, если в коридорах встретятся два заключенных. Это обычная тюремная практика. Такой подход ко всем политическим узникам, не только к Марии Колесниковой. Более того, когда в камеру заглядывает конвоир, открывая кормушку, тебя никогда не зовут по фамилии. Потому что, если он ее произнесет, есть риск, что фамилию услышат в соседних камерах. Тогда люди будут знать, что в соседней камере сидит человек с такой фамилией. Конвоир просто спрашивает твою фамилию и говорит тогда: “На допрос”.